Социальное наследование: биологические предпосылки
Изучение семейной истории важно для каждого человека по многим причинам. Это и лучшая самоидентификация, это улучшение социальных связей и более глубокое исследование самого себя. Семейная история может рассказать о болезнях и предрасположенности к ним. Кроме физических болезней, семейная история играет ключевую роль в социальном наследовании и всей нашей последующей жизни. Поговорим о социальном наследовании. В первой статье – теория, во второй – больше практики)
 |
| Социальное наследование: биологические предпосылки |
В современной социобиологии существуют направления (теория двойной наследственности (Dual inheritance theory (DIT)) или теория генно-культурной коэволюции (gene-culture coevolution)). Эти исследования стали основой теории культурального наследования (cultural transmission). То есть в семье, помимо наследственной (генетической), существует культурная передача, и корреляция между родителями и потомками может объясняться не только наследственностью, но и средой.
Двойная теория наследования (DIT), также известная как генная культура coevolution или биокультурное развитие, была развита в конце 1970-х и в начале 1980-х, чтобы объяснить, как человеческое поведение - продукт двух различных и взаимодействующих эволюционных процессов: генетическое развитие и культурное развитие. В ДИТЕ культура определена как информация и поведение, приобретенное посредством социального изучения. Одно из центральных требований теории - то, что культура развивается частично посредством дарвинистского процесса выбора, который двойные теоретики наследования часто описывают по аналогии с генетическим развитием.
Социальная программа - установка воспринимается человеком во время его “взросления”, включая не только физическое, но и “обучающее” до самостоятельного существования в обществе (после 3-5 лет - в зависимости от социальных обстоятельств его жизни в обществе - в среднем до 15-25 лет).
Пример. На земле сохранились племена, ведущие первобытный образ жизни, не знающие не только телевидения, но и металлов, добывающие пищу при помощи примитивных каменных орудий. Изучение представителей таких племен говорит на первый взгляд о значительном отличии их психики от психики современного культурного человека. Но это отличие — вовсе не проявление каких-либо природных особенностей. Если воспитать ребенка такого отсталого племени в современной семье, он ничем не будет отличаться от любого из нас.
Французский этнограф Ж. Виллар отправился в экспедицию в труднодоступный район Парагвая, где жило племя гуайкилов. Об этом племени было известно очень немногое: оно ведет кочевой образ жизни, постоянно переходя с места на место в поисках своей основной пищи — меда диких пчел, имеет примитивный язык, не вступает в контакты с другими людьми. Виллару, как и многим другим исследователям до него, не посчастливилось познакомиться с гуайкилами, так как при приближении экспедиции они поспешно уходили. Но на одной из покинутых стоянок была обнаружена, видимо, позабытая впопыхах двухлетняя девочка. Ж. Виллар увез ее во Францию и поручил воспитывать своей матери. Через двадцать лет молодая женщина уже была ученым-этнографом, владевшим тремя языками.
Двойная теория наследования (DIT), также известная как генная культура coevolution или биокультурное развитие, была развита в конце 1970-х и в начале 1980-х, чтобы объяснить, как человеческое поведение - продукт двух различных и взаимодействующих эволюционных процессов: генетическое развитие и культурное развитие. В ДИТЕ культура определена как информация и поведение, приобретенное посредством социального изучения. Одно из центральных требований теории - то, что культура развивается частично посредством дарвинистского процесса выбора, который двойные теоретики наследования часто описывают по аналогии с генетическим развитием.
Социальная программа - установка воспринимается человеком во время его “взросления”, включая не только физическое, но и “обучающее” до самостоятельного существования в обществе (после 3-5 лет - в зависимости от социальных обстоятельств его жизни в обществе - в среднем до 15-25 лет).
Пример. На земле сохранились племена, ведущие первобытный образ жизни, не знающие не только телевидения, но и металлов, добывающие пищу при помощи примитивных каменных орудий. Изучение представителей таких племен говорит на первый взгляд о значительном отличии их психики от психики современного культурного человека. Но это отличие — вовсе не проявление каких-либо природных особенностей. Если воспитать ребенка такого отсталого племени в современной семье, он ничем не будет отличаться от любого из нас.
Французский этнограф Ж. Виллар отправился в экспедицию в труднодоступный район Парагвая, где жило племя гуайкилов. Об этом племени было известно очень немногое: оно ведет кочевой образ жизни, постоянно переходя с места на место в поисках своей основной пищи — меда диких пчел, имеет примитивный язык, не вступает в контакты с другими людьми. Виллару, как и многим другим исследователям до него, не посчастливилось познакомиться с гуайкилами, так как при приближении экспедиции они поспешно уходили. Но на одной из покинутых стоянок была обнаружена, видимо, позабытая впопыхах двухлетняя девочка. Ж. Виллар увез ее во Францию и поручил воспитывать своей матери. Через двадцать лет молодая женщина уже была ученым-этнографом, владевшим тремя языками.
По теме:
Семейное сходство очень часто интерпретируют как наследственное (генетическое), не имея к тому достаточных оснований. Причиной этого являются предвзятые социальные установки. Например, семейное сходство по степени религиозности или политическим убеждениям обычно не считается наследственной чертой, но вместе с тем многие уверены, что сходство между родителями и детьми в музыкальных способностях является следствием влияния общих генов, хотя в последнем случае, в принципе, возможно и иное, чисто средовое, объяснение. Как правило, в музыкальных семьях дети воспитываются в определенных традициях, которые предполагают раннее приобщение детей к музыке и стимулируют развитие музыкальности.
 |
| Социальное наследование: биологические предпосылки |
Устойчивость социального наследования.
Удивительно, но социальное наследование зачастую даже более устойчиво, чем генетическое наследование. Экспертами из Лондонской школы экономики и Университета Калифорнии проведен анализ сведений о людях, которые в период с 1170-2012 годах были студентами университетов Кембриджа и Оксфорда, а также тех, у кого был высокий уровень достатка в 1236-1299 года. После этого ученые проанализировали завещания, которые составлялись начиная с 1858 года. В ходе исследования, направленного на изучение социального статуса, эксперты обращали внимание и на такие аспекты, как уровень образования и доходов, род занятий, здоровье и благосостояние.
Как выяснилось, социальный статус зачастую передавался человеку из поколения в поколение не оду сотню лет. При этом исследователи выяснили, что люди наследовали его намного чаще, чем рост. Причем такая зависимость не менялась на протяжении веков, и сейчас она выражается даже ярче, чем в доиндустриальной эпохе.
Исследователи отмечают, что социальный статус далеких предков может очень сильно повлиять на жизнь человека. Оказывается, в формировании социального статуса принимает участие большое количество наследуемых качеств. При объединении целых поколений важная роль отводится таким аспектам, как генетика, социальные связи и культура семьи. И это делает социальное наследование очень устойчивым.
Нейропластичность и социальное наследование.
Отсутствие жесткого генетического программирования создает для функционирования мозга исходную неопределенность, но вместе с тем открывает и огромные возможности перед индивидуальным развитием, обеспечивает пластичность, лабильность в условиях изменчивой социальной среды.
Мозг человека, особенно ребенка, крайне пластичен, он постоянно развивается, постоянно меняется, в нем выстраиваются все новые функциональные системы в зависимости от того опыта, который человек получает. Естественно предположить, что и культурные практики, социально наследование, и тип культуры будут влиять на особенности работы мозга взрослого человека.
Первые исследования подобного рода проводились в Японии, где исследовалось влияние обучения в школе математике на локализацию в мозге вычислительных процессов. В Японии учат математике с помощью больших абаков, которые носят название «соробан» — это довольно сложная система с колечками, которые движутся по палочкам, они многоразрядные. И это обязательный элемент японского образования, при использовании которого операции счета в этой образной форме постепенно встраиваются, по сути дела, внутрь психики.
И оказывается, согласно данным ФМРТ, функциональной магнитно-резонансной томографии, согласно поведенческим данным, у японцев счет реализуется правым полушарием. У европейского человека задача счета выполняется, по сути дела, теми же зонами мозга, которые задействованы в порождении речи, — зонами левого полушария. Собственно, прямое сравнение в томографе задач на счет, порождение речи и образные преобразования показало, что счет у японцев похож на образные преобразования, а у европейцев на речь. Отсюда следует, например, что с японцами нужно очень осторожно вести переговоры. Мы можем либо считать, либо говорить, а они могут считать и говорить одновременно, поэтому, естественно, очень здорово выигрывают.
И оказывается, согласно данным ФМРТ, функциональной магнитно-резонансной томографии, согласно поведенческим данным, у японцев счет реализуется правым полушарием. У европейского человека задача счета выполняется, по сути дела, теми же зонами мозга, которые задействованы в порождении речи, — зонами левого полушария. Собственно, прямое сравнение в томографе задач на счет, порождение речи и образные преобразования показало, что счет у японцев похож на образные преобразования, а у европейцев на речь. Отсюда следует, например, что с японцами нужно очень осторожно вести переговоры. Мы можем либо считать, либо говорить, а они могут считать и говорить одновременно, поэтому, естественно, очень здорово выигрывают.
Самые, пожалуй, забавные результаты, которых становится и накапливается все больше, получаются в исследованиях с использованием структурной томографии, где оказывается, что сама структура мозга, его строение может меняться под влиянием профессионального опыта. Здесь самая известная серия исследований — это, пожалуй, работы Элеанор Магуайр, которая показала, что мозг лондонских таксистов (особой «касты», которая четыре года учится и сдает сложнейший экзамен по навигации в Лондоне) перестраивается под влиянием этого опыта : у них увеличиваются задние отделы гиппокампа, механически становятся больше, но за счет передних отделов гиппокампа, которые становятся меньше.
Сравнение таксистов с водителями автобуса, которые имели такой же опыт, но ездили по постоянному маршруту, показало, что водители автобуса похожи на обычных людей, а таксисты от них отличаются (Maguire et al., 2006). Исследования в лонгитюде, изучение таксиста в процессе обучения показало, что вначале у них у всех гиппокамп похож на гиппокамп обычных людей, но в конце обучения те, кто сдает экзамен, получает лицензию, имеют характерные перестройки в гиппокампе, а те, кто не сдает, не имеют . Не очень понятно, что делать с этими результатами, но они достоверно показывают, что культурная практика меняет мозг.
Сравнение таксистов с водителями автобуса, которые имели такой же опыт, но ездили по постоянному маршруту, показало, что водители автобуса похожи на обычных людей, а таксисты от них отличаются (Maguire et al., 2006). Исследования в лонгитюде, изучение таксиста в процессе обучения показало, что вначале у них у всех гиппокамп похож на гиппокамп обычных людей, но в конце обучения те, кто сдает экзамен, получает лицензию, имеют характерные перестройки в гиппокампе, а те, кто не сдает, не имеют . Не очень понятно, что делать с этими результатами, но они достоверно показывают, что культурная практика меняет мозг.
 |
| Социальное наследование: биологические предпосылки |
Социальное наследование и эпигенетика
Явление «памяти предков», социального наследования, до сих пор воспринималось исключительно на обывательском уровне и, казалось, не имело и не могло иметь никакого научного обоснования. Оказалось же, что травмирующая информация изменяет активность генов путем химической модификации ДНК и эти изменения от отцов передаются детям, а затем и внукам.
Последствия стресса могут передаваться через несколько поколений, об этом говорят данные целого ряда исследований. Один из самых известных примеров – повышенная предрасположенность к диабету и ожирению детей и внуков голландских женщин, переживших знаменитый голод зимой 1944 года. С другой стороны, эксперименты на животных показали, что если беременным самкам давать какой-нибудь токсин или просто пугать самцов-отцов, то химический или психологический стресс отразится не только на самих родителях, но и на их детях – физиологические или поведенческие особенности, возникшие из-за стресса, перейдут по наследству. Однако никаких мутаций тут не возникает, генетический код, заключённый в ДНК не меняется. А это значит, что в дело вступают эпигенетические механизмы, которые, не меняя последовательность нуклеотидов в ДНК, модифицируют их так, что у генов меняется активность.
Брайан Диас и Керри Ресслер из Медицинского центра Университета Эмори в Атланте экспериментально показали передачу памяти о запахе через поколение мышей — от дедов к внукам. Они провели строгий эксперимент и, использовав всякие контрольные варианты, доказали, что это биологическая, а не социальная передача и что происходит она путем передачи метилирования ДНК через половые клетки.
Эксперимент состоял в следующем. Взяли самцов мышей и выработали у них страх перед определенным запахом — запахом вещества ацетофенона. Собственно, выработали условный рефлекс избегания — после того как подачу данного запаха сопровождали ударом электрического тока, мыши стали его бояться и, когда чувствовали запах, бросались бежать, не дожидаясь удара током. Затем напуганные ацетофеноном самцы спаривались с самками, и у них рождались детеныши. Биологи продемонстрировали запах ацетофенона подросшим детям и обнаружили, что у них усилилась чувствительность к нему. Хотя никто не бил их током, предъявление запаха вызывало у мышей так называемую стартл-реакцию — они вздрагивали и либо замирали, либо подпрыгивали, либо пытались бежать.
Еще более удивительно, что страх запаха остался и в третьем поколении — внуки напуганных когда-то самцов проявляли повышенную чувствительность к запаху ацетофенона.
Естественно, в эксперименте были задействованы контрольные группы мышей — это были потомки тех самцов, которых не «пугали» никаким запахом, а также потомки самцов, которым удар током сочетали с другим запахом — пропанола. Так вот, ни те, ни другие контрольные мыши не проявляли реакцию испуга на запах ацетофенона.
Естественно, в эксперименте были задействованы контрольные группы мышей — это были потомки тех самцов, которых не «пугали» никаким запахом, а также потомки самцов, которым удар током сочетали с другим запахом — пропанола. Так вот, ни те, ни другие контрольные мыши не проявляли реакцию испуга на запах ацетофенона.
Далее исследователи стали разбираться в анатомии восприятия запаха. Они выяснили, что на запах ацетофенона возбуждалась определенная группа нейронов в обонятельном эпителии носовой полости мышей (рецептор Olfr151), а также определенная группа нейронов в обонятельной доле мозга. Оказалось, что повышенная чувствительность к этому запаху у прямых и внучатых потомков исходных мышей сопровождалась увеличением числа возбужденных нейронов.
Но надо подчеркнуть, что эта схема работает только для «отцовской» и «дедовской» памяти, а не для «материнской».
Почему? Потому что приобретенные в течение жизни изменения ДНК передаются в сперматозоиды, но не передаются в яйцеклетки. Между развитием тех и других имеется принципиальная разница — сперматогенез происходит в течение всей жизни мужчины, а женщина рождается с уже полным набором яйцеклеток.
Почему? Потому что приобретенные в течение жизни изменения ДНК передаются в сперматозоиды, но не передаются в яйцеклетки. Между развитием тех и других имеется принципиальная разница — сперматогенез происходит в течение всей жизни мужчины, а женщина рождается с уже полным набором яйцеклеток.
Маркус Пембрей, профессор педиатрии и генетики Университетского колледжа Лондона, считает, что исследование продемонстрировало возможный механизм передачи травмирующих переживаний через поколения, памяти предков, социального наследования. Сходное явление наблюдал Павлов 90 лет назад, вырабатывая пищевой условный рефлекс. Он обнаружил, что в следующих поколениях собак этот рефлекс вырабатывается все быстрее и быстрее.
Заключение.
Таким образом, современная наука выявляет несколько механизмов влияния семьи на здоровье и развитие человека и социальное наследование. Причем они не ограничиваются только физическим контактом, но некоторые культурные и поведенческие феномены могут наследоваться и биологически.
Настало время для серьезного отношения медицины к возможностям передачи через поколения у человека. Я считаю, мы не сможем понять причины многих неврологических нарушений, ожирения, диабета или метаболического синдрома без учета возможности передачи через поколение
Комментарии